Что лично для Вас значит преподобный Серафим?
[ картинка ]
В этом году Русская Православная Церковь отмечает столетие прославления в лике святых преподобного Серафима Саровского. Как Вы думаете, почему именно этот святой находится сегодня в центре внимания? Что лично для Вас значит преподобный Серафим?
Алексей Львович РЫБНИКОВ, композитор.
О преподобном Серафиме Саровском я узнал в раннем детстве, когда вместе с мамой и бабушкой стал приходить в храм. В моем детском восприятии от всех других святых он отличался прежде всего какой-то особенной строгостью и, конечно же, благодатью, исходящей от его иконы. В то время о преподобном Серафиме мне никто ничего не рассказывал. Я только знал, что есть два наиболее почитаемых русских святых — Сергий Радонежский и Серафим Саровский — и все. Книгу о преп. Серафиме я прочитал уже в зрелом возрасте. Наибольшее впечатление произвел рассказ Мотовилова. Когда суровой зимой ему стало жарко, и он услышал тишину небесную и почувствовал жар и благодать. Читая эти строки, я даже представил себе, как это могло быть. Сама же книга оставила во мне очень сильное впечатление. А потом было путешествие в Дивеево. Купание в святом источнике, необыкновенные ощущения после этого…
Что же касается значимости этого святого для нас… Это очень легко понять, если попытаться представить, что Серафима Саровского вообще никогда не было на земле. И мы мгновенно почувствуем пустоту, отсутствие заступника, святого, к которому можно обратиться с просьбой, с самой сокровенной молитвой, в самых тяжелых обстоятельствах, и он обязательно поможет. Ведь к нему обращались даже с такими пустяковыми просьбами как «Ваше Боголюбие, помогите, голо ва болит…» И головная боль проходила. Если вообразить, что его нет, сразу что-то огромное уходит из жизни. Поэтому его значение так важно сейчас, когда человека прессуют со всех сторон… И этот прессинг направлен в первую очередь на человеческую душу. Причем используются самые изощренные методы. И если бы не было заступничества преподобного, человеку было бы трудно выжить и сохранить в чистоте свою душу.
Лариса Геннадьевна МОНАХОВА, помощник председателя правления группы компаний «Вимм-Билль-Данн»
Услышав ваш вопрос — почему именно преподобный Серафим — я вспомнила недавний разговор со своим коллегой. Узнав о серьезной программе по подготовке празднования столетия канонизации Серафима Саровского (создание правительственной комиссии и проч.), он спросил меня: «А как люди-то узнают, что идут такие приготовления, что будет такое празднование? Ведь никакой рекламной кампании особенной не ведется!» Весьма показательно, правда? Мы привыкли, что любое событие в современном мире тогда приобретает значимость, когда становится теле- или газетной новостью или появляется в рекламной кампании. Однако в случае с празднованием столетия прославления Серафима Саровского дело обстоит иначе: практически каждый человек, который хоть как-то соприкасался с историей русской православной святости, знает имя преподобного Серафима. Ежегодно паломники со всех уголков России и из других стран приезжают в Дивеево к Серафиму Саровскому. Я сама не первый год совершаю это паломничество. У меня есть знакомые, с которыми мы встречаемся только на этом празднике, один раз в году. Но встречаемся обязательно. А если кто-то не приезжает, то сразу начинаем тревожиться: не случилось ли чего. И все это безо всякой рекламной кампании, зазывных роликов и специально выделяемых бюджетов! Наоборот, насколько я знаю, в предверии празднования организаторы даже пытались как-то ограничить поток информации, не «рекламировать» событие, осознавая, какое количество людей может приехать в Саров и Дивеево. И тогда всех желающих просто не удастся принять. Это, на мой взгляд, не только отвечает на вопрос моего знакомого, но и свидетельствует об уникальной близости святого Серафима современному человеку…
Мой приход в Церковь был самым непосредственным образом связан с именем Серафима Саровского. Его Житие, а потом Летопись Дивеевского монастыря стали первыми книгами о православии, которые я прочла. Житие святого меня глубоко взволновало и вдохновило. Читая, я ощущала близость святого, который как бы находится рядом с тобой, обращается к тебе со словами «Христос Воскресе, радость моя». Конечно, эту простоту и святость далеко не все способны понять и воспринять. Но парадоксальным на первый взгляд образом преподобный Серафим удивительно близок и совершенно понятен простым людям. Обратите внимание: подготовка к празднованию столетия в народе началась гораздо раньше и шла гораздо быстрее, чем все официальные приготовления и мероприятия. И это тоже свидетельствует о том, что празднование это действительно народное, не «спущенное сверху», не «использованное властями». Искренность почитания Серафима, простота обращения к нему и действенность ответов и является сегодня, как мне кажется, «уверением Фомы» — современного скептика. И я убеждена, что если такой скептик сможет раскрыть свое сердце для любви Божией и для преподобного Серафима, он ощутит то, что чувствуют уже сегодня сотни тысяч, а может быть и миллионы людей, и что с ним обязательно произойдет тихое чудо любви, и он вслед за преподобным Серафимом повторит: «Христос Воскресе, радость моя!»
Юрий Павлович ВЯЗЕМСКИЙ, автор и ведущий интеллектуальной телеолимпиады
«Умницы и Умники» (1 канал), заведующий кафедрой мировой литературы и культуры МГИМО, профессор
Моя самая дорогая, самая любимая молитва — это молитва оптинских старцев, которая заканчивается словами: «Господи, руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить». И когда я читаю эту молитву дома перед иконами и произношу эти последние слова, мой взгляд почему-то всегда невольно останавливается на лике преподобного Серафима Саровского… Я думаю, что он не только помогает мне осознать эту молитву, но всем своим жизненным подвигом осуществляет эту лестницу восхождения от простого к чрезвычайно сложному. Потому что вот эти просьбы к Богу я всегда вопринимал как лестницу трудностей человеческого восхождения — от молитвы, через молитву и остальные ступени — к самому сложному — к любви. И Серафим Саровский именно этим путем шел. Он действительно умел любить, следуя в своей жизни словам святого Иоанна Богослова, любимого ученика Христа, который, если верить преданию — а чему еще мы можем верить? — повторял в конце жизни лишь одну фразу: «Дети, любите друг друга». Пять лет так говорил, потому что считал, что это самое главное. И Серафим Саровский тоже мне и всем нам говорит: «Любите друг друга». А поскольку это безумно сложно, и человек, который действительно умеет любить, -он и есть человек святой и самый богатый, и самый в каком-то смысле просвещенный, то вот вам и лесенка восхождения: научитесь вначале молиться, потом научитесь верить, потом терпеть, потом прощать, потом любить… Если мне удастся хотя бы на вторую ступеньку взобраться, и первую освоить, то думаю, что это произойдет не без помощи преподобного Серафима…
Вообще мне представляется, что у нас — особенно в, так сказать, широких кругах — почему-то до конца не осознали, что XIX век, это самое блестящее в истории России столетие, есть не только век великой литературы, но и, конечно, век Серафима Саровского. В каком-то смысле он был чрезвычайно созвучен великим художникам и на своей почве, на склоне религиозного восхождения делал и сделал не меньше того, что Пушкин, Толстой и Достоевский сделали в области литературы…
Владимир Александрович ГУРБОЛИКОВ, редактор журнала «Фома», старший редактор центральной профсоюзной газеты «Солидарность»
Преподобный Серафим — святой, который когда-то убедил меня стать православным.
Это произошло летом 1992 года. Я к тому времени уже не был атеистом, но долго находился под влиянием Рерихов и толстовства. Даже статьи писал в анархо-синдикалистском журнале «Община» — о том, как «правильно» Лев Толстой боролся с Православной Церковью.
Но назревал кризис. Я думал о том, что делаю, как живу, и ощущал в сердце растущую пустоту. Раньше я, как и многие, повторял фразу. «Бог в душе», но со временем росло во мне ощущение, что ПРОСТО ТАК откуда Богу в моей душе взяться? Меня настораживала разноголосица религиозных учений. Ведь это лишь для самого поверхностного взгляда религии одинаковые — стоит лишь немного «копнуть», и увидишь глубокие расхождения. Мне было тревожно, что на фоне «духовных» разговоров я, в сущности, ничего не делаю; а ведь понятно, что вера (любая вера), как это точно сказано в Новом Завете, мертва без дел. Но что же делать?
В какой-то момент из винегрета религиозной литературы, которую я читал тогда, «вынырнула» книга отца Александра Меня «Сын Человеческий» и целиком меня захватила.
До знакомства с этой книгой я практически не мог читать Евангелие, потому что пытался делать это по-толстовски: «принимал» (а на самом деле, перетолковывал на свой лад) нравственные принципы христианства и отвергал «придуманные» чудеса Писания и вообще всю евангельскую мистику. Как я тогда считал, это всё были пережитки античного и средневекового «поповского» сознания. И книга «рассыпалась» в моих руках. Застревали в сознании слова, фразы, иногда целые эпизоды, но целостного восприятия не возникало. И я, думая, что причина в несовершенстве Евангелия, вновь лез в дебри «Розы мира» и тибетской «Книги мертвых», все больше запутываясь и отчаиваясь понять, можно ли вообще спасти свою душу, и что, собственно, значит душа в этих джунглях эонов, мистических ловушек и каруселях реинкарнаций…
И вот, наконец, читая отца Александра, я с радостным изумлением обнаружил целостность Евангелия: в единстве духовного и нравственного Закона — и Иисуса Христа, Который пришел этот Закон исполнить, и исполнив, пожертвовав Собой, воскрес. Ничего «детского», наивного я больше не находил в Евангельских чудесах. И чувствовал, что в моей жизни появляется Тот, без Кого я теперь уже не мог представить свое существование. Христос становился для меня настолько Подлинным и Живым, что хотелось идти и искать Его, быть с Ним, остаться с Ним и здесь и там, в будущей Жизни.
Но этого чувства было недостаточно. Я знал, что христианских конфессий много, и хотя для меня большое значение имел тот факт, что ТАКАЯ книга о Христе написана православным священнослужителем, я все же не знал, как мне разбираться во всем этом.
И тут пришел преподобный Серафим и ответил на мой вопрос. Дело было вот как. Однажды мы вместе с женой на несколько дней приехали с дачного участка в город, в нашу московскую квартиру. Я включил телевизор и сразу попал на передачу, посвященную обретению и перенесению мощей преподобного, которые были найдены в запасниках бывшего музея в Казанском соборе Санкт-Петербурга. На фоне картин крестных ходов и молебнов перед останками Святого, диктор читал его жизнеописание. Из того, что читалось, я запомнил немногое. Кажется, о медведе, которого преп.Серафим кормил хлебом, о монахине, видевшей одно из Серафимовых чудес, о том, как преподобный простил зверски избивших его разбойников, как готов был уйти из родного монастыря, узнав, что их собираются судить…
Я смотрел, слушал… Внешне между тем, что накануне было прочитано мною о Христе, и сказанным в передаче, не было прямой связи. Разве, может, удивительное великодушие Серафима к избившим его крестьянам напомнило чем-то евангельские строки о покаявшемся разбойнике, распятом по правую руку от Христа… Но я вдруг остро и «математически», как аксиому, понял и принял, что связь все-таки есть.
Я почувствовал, глубоко, сердцем почувствовал, что и смиренная любовь, и чудеса преподобного Серафима — это прямое продолжение Евангелия, это свидетельство того, что Христос не покинул нас две тысячи лет назад. Что Церковь, Им созданная, никуда не делась. Что ВОТ ОНА, ЗДЕСЬ — в православном образе святости. И не в одном только преподобном Серафиме, но и в тех, кого он учил любить и молиться, у кого сам он учился быть ТАКИМ — начиная от Самого Христа и Его апостолов до своих современников.
Церковь по прежнему в сердцах этих людей, которые всей душой стремятся сохранить живое общение с Богом, быть верными ТОМУ САМОМУ, настоящему христианству. Которое потому лишь и православное, что — подлинное, переданное из сердца в сердце, от поколения к поколению. Это единство всамделишной, огромной (как и подобает для христианства) любви, и веры, которая БУКВАЛЬНО способна двигать горами, -всё это я увидел в человеке, родившемся через девятнадцать столетий после Христа, так далеко от Палестины!.. Человек этот отворил для меня дверь в Православие.
А дальше? Дальше были другие люди, которые учили меня, несмотря на неизбежные сомнения и разочарования, любить православное христианство, любить Самого Христа так, как любил Его дорогой наш Батюшка, преподобный Серафим Саровский.
Марина Андреевна ЖУРИНСКАЯ, редактор журнала «Альфа и Омега»
Один раз я испытала удивительно отрадное чувство всеобщей связанности Православной Церкви на небе и на земле. Это было в день памяти новомучеников, в храме Новомучеников и исповедников Российских в Бутове, где особенно почитается священномученик Серафим (Чичагов) — именно тот архиерей, который готовил прославление преподобного Серафима Саровского. После службы один из очень уважаемых московских протоиереев от имени своего прихода подарил храму большой образ Преподобного с частицей мощей, напомнив, что преподобный Серафим связан с этим храмом и с этим местом через священномученика Серафима. После службы все прикладывались к иконе священномученика Серафима и к подаренной иконе преподобного Серафима. А сбоку у стены в кресле сидела старенькая игуменья Серафима, родственница Священномученика, получившая это имя в постриге. И все к ней подходили и кланялись, и она всех благословляла и желала здоровья и всяких благ. Вот через это имя — Серафим — осуществлялась зримая связь: и преподобного Серафима с новомученика ми, и в Бозе почивших и у престола Божиего предстоящих православных святых, и нас грешных, недостойных, но все-таки у врат Церкви пребывающих. Это зримо осуществлялось тремя образами, тремя иконами: священномученика Серафима, преподобного Серафима и матушкой Серафимой. Это произвело на меня очень сильное впечатление. Я была просто счастлива, что побывала тогда на службе…
Я думаю, что уникальность, важность и близость опыта, о котором говорил преподобный Серафим, — стяжание Духа Святого всем нам понятна. Это связано с тем, что каждый в жизни своей каким-то пусть пока закрытым для себя образом, но наверняка испытал, хоть мимолетно, соприкосновение с Духом Святым, дуновение Духа Святого. Какое-то мгновенное вокруг себя изменение — как будто что-то быстро пролетело. Ведь символическое изображение Духа Святого в виде голубя на этом и основано. Дуновение Духа Святого воспринимается как быстрый пролет какой-то птицы. Священное дыхание, священное дуновение, священный ветер, священный порыв…
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) писал о том, что первичный дар Духа это дар жизни. В этом смысле дар Духа имеет любое растение, любое животное, любой человек. А еще можно вспомнить двух западнохристианских мыслителей, один из которых, Тертуллиан, говорил, что «человеческая душа по природе христианка», а другой, Августин, замечал: «Боже, Ты создал нас для Себя и мятется сердце наше, доколе не успокоится в Тебе». Человек может считать, что он очень счастлив, всего добился своим умом и руками, но в глубине своей его существо мучается и плачет, его душа — христианка по природе -ищет Творца…
Преподобный Серафим известен как старец, принимавший всех к нему приходящих, как душепопечитель инокинь, как подвижник, достигший духовных высот в стяжании Духа Святого и как носитель Пасхальной радости. И еще он — как и преподобный Сергий Радонежский — уже при жизни стал иконой. Даже не в богословском, а в научном смысле слова — образом. И в том, и в другом святом чрезвычайно характерно проявились те черты, которые вызывают в нас преклонение перед духовным опытом, перед духовным лицом. Недаром же Преподобного Сергия зовут «игумен земли русской» (по-английски, например, слово игумен здесь было бы с определенным артиклем the как знаком уникальности, единственности). А преподобный Серафим — это тоже образ, образ старца. Я думаю, что от него очень много пришло к оптинским старцам: именно это невероятное количество тепла, которое он отдавал людям. Ведь опыт русского старчества отличается от опыта, скажем, сирийских или греческих отцов. Я не хочу никоим образом умалять их подвига, но они почитаются как наставники главным образом монахов. И это правильно и закономерно. А русские православные старцы свой уникальный опыт раскрыли и для мирян. Преподобный Серафим воспринимается именно как предтеча оптинских старцев и именно в этом их делании, в этом их святом подвиге, — в подвиге открытости переполненной благодатью души для мира, для всех людей. И «из чрева потекут реки воды живой» — это и про преподобного Серафима, и про оптинских старцев. И очень отрадно, что ныне прославлен преподобный старец Серафим Вырицкий, почитатель и последователь Преподобного старца земли Русской.
Алексей Николаевич ЗАХАРОВ, генеральный директор компании «Триумвират Девелопмент», руководитель кадрового агентства «СуперДжоб»
Мне трудно говорить о значении для всех или для страны. Скажу о себе. В моей жизни был очень светлый период. Мне посчастливилось неделю во время Успенского поста жить и работать в Дивеево. То, что я видел и чувствовал там, сложно передать словами. Я видел живую веру людей. Для них преподобный Серафим — это не легенда, не символ, а абсолютно живой человек. К нему ходят советоваться так, как ходят советоваться к старшему товарищу, к любимому дедушке, к наставнику. Я видел, как человек, уходя помолиться в соседнюю комнату, говорил: «Пойду попрошу помощи у батюшки Серафима». И говорилось это так, как будто бы батюшка Серафим в то время сидел в соседней комнате и ждал именно этого человека. Это звучало настолько живо и обыденно, что… Мы часто говорим: «Попрошу друга помочь» (например, перевезти вещи). И, говоря это, не сомневаемся, что друг нам не откажет. Мы верим в это. Я видел людей, которые, обращаясь к Господу или батюшке Серафиму, были абсолютно уверены в том, что помощь обязательно придет.
Игорь Владимирович МЕЩАН, советник-руководитель пресс-службы ОАО «Оборонительные системы»
Первое житие святого, которое я в своей жизни прочитал — это было житие Серафима Саровского. Я читал его каждый вечер, мог открыть на любой странице и читать с любого момента. Оно было тем, что создавало мой внутренний мир, созидало внутренний покой, вдохновляло и радовало. Когда ты читаешь такую книгу, ты как бы прикасаешься к этой святыне. И в каком бы ты ни был настроении, ты все равно приходишь в благоговейное состояние радостного покоя. Даже если до этого ты бушевал и внутри все бурлило, когда ты начинаешь погружаться в жизнь преподобного, у тебя внутри все успокаивается. Я думаю, что это очень важно: в нашей сумасшедшей жизни с ее бешеным ритмом внутри должна обязательно быть некая зона стабильности, зона вечности, зона того, что всегда с тобой.
Неслучайно преподобного Серафима даже сегодня чаще всего называют просто «батюшка Серафим». Потому что он такой родной, близкий, потому что мы к нему можем обратиться, даже поплакаться, попросить о помощи любой, даже самой казалось бы неважной…
Если преподобный Сергий Радонежский был игуменом Земли Русской, строителем русской государственности, то преподобный Серафим, с моей точки зрения, это само воплощение русского духа. То есть это то, что скрыто внутри нас и что мы должны реализовать, к чему стоит стремиться. Как говорил преподобный — стяжи дух мирен и тысячи вокруг тебя спасутся. Для меня это означает, в том числе и то, что нельзя никого поучать или стараться переделать. Надо начинать с себя. И если у нас будет такой сильный дух, если мы хотя бы на одну тысячную долю продвинемся к этому, значит мы спасемся. Мы выживем. Прежде всего духовно. А это и есть самое главное. Основное отличие человека от животного — наличие духовной жизни. Вот почему преподобный Серафим и праздник столетия его прославления очень важен для любого, кто стремится жить духовной жизнью.
Виктория Ивановна УКОЛОВА, заведующая кафедрой всемирной и отечественной истории МГИМО (У) МИД России, профессор, доктор исторических наук
Я думаю, что Серафим Саровский символизирует собой, прежде всего, будущее России. Мы знаем его предсказание — о светлом будущем нашей страны. Это предсказание исполнено надежды. И для нас это сейчас очень важно, потому что мы переживаем не самый блестящий период своей истории. Мы находимся на историческом перепутье.
Кроме того, Серафим Саровский — это, если можно так сказать, радостный святой (мы помним, что он приветствовал приходящих к нему людей словами: «Радость моя!»), а радости в современной нашей жизни очень мало. Но ведь человек без радости не может жить. И Серафим Саровский — это тот, кто дарит людям духовную радость, то есть радость, которая раскрывает нам смысл существования. А это для человека чрезвычайно важно.
Наконец, Серафим Саровский — смиренный святой. Впрочем, многие святые были смиренными, но смиренность преподобного Серафима исполнена такого достоинства и такого человеколюбия, такого искреннего и теплого отношения не к людям вообще, но к каждому, кто к нему обращался или обращается сейчас, что это делает его близким, родным. Это делает его именно тем святым, к которому очень просто обратиться и который поможет человеку в любой ситуации сохранить достоинство. Это важно, потому что наше время — это время, когда многие люди потеряли свое место в жизни (свое человеческое место, которое не зависит от места в социальной структуре), а значит, потеряли и достоинство — не в социальном, а в гуманистическом смысле…
О Серафиме Саровском я узнала еще в детстве. О нем рассказала мне моя учительница французского языка, которая в свое время была свидетельницей прославления Серафима Саровского в 1903-м году. До этого времени Серафима Саровского знали не очень широко, тогда же много разговоров было связано с царской семьей и, в частности, с ожиданием наследника. Каких-то деталей моя учительница сообщить не могла, потому что сама была в то время девочкой. Но она глубоко почитала Серафима Саровского, и всю свою жизнь относилась к нему с особым трепетом, хотя в те времена вера в Бога не поощрялась. Она даже подарила мне образок преподобного. Это был для меня дорогой подарок, ведь семья наша была нерелигиозной.
С этой маленькой иконкой в серебряном окладе, подаренной мне моей учительницей, связаны неординарные события. Так вышло, что в один очень тяжелый момент моей жизни я утратила эту иконку. И со мной произошла странная вещь: я забыла о Серафиме Саровском. Не просто забыла, но будто бы у меня совершенно стерлось из памяти само его имя. Много-много лет, надо сказать откровенно, я не вспоминала об этом святом, хотя ходила в храм, ставила свечи, и наверняка видела икону с образом старца Серафима.
Спустя годы наступил еще один очень тяжелый момент в моей жизни. Я узнала, что мой муж неизлечимо болен. Я помню, как ехала из больницы после того, как мне об этом сказали. На станции метро «Библиотека имени Ленина», на лестнице в переход, я вдруг на минуту потеряла сознание, — помню только, как меня подхватил кто-то из проходящих рядом людей. И в этот момент я вдруг вспомнила Серафима Саровского. Я поняла, что мне необходимо бежать молиться ему. И, как мол ния, промелькнула мысль, что в Свято-Даниловом монастыре есть часовня Серафима Саровского. Откуда я это помнила?.. Это было как раз на той станции метро, где есть переход на нужную линию. Я поехала, нашла часовню в Даниловом монастыре и молилась о том, чтобы мой муж ушел из жизни без страданий. Не о том, чтобы он был исцелен: не хватило духа просить такое. И самое удивительное заключается в том, что муж мой не чувствовал боли до самого последнего момента своей жизни, что бывает чрезвычайно редко при таких заболеваниях. Он тихо, спокойно угасал. Я считаю, что это дар мне Серафима Саровского.
Было еще два момента в моей жизни, связанных с преподобным Серафимом. У меня сильно болели ноги. Не просто болели — я не могла ходить, было такое обострение артрита, что речь шла уже о костылях. И вот, ни с кем не советуясь, я пошла к Серафиму Саровскому, стала на колени перед образом, понимая, что встать обратно я, может быть, уже не смогу. Наверно, это потребительское отношение, но со времени болезни моего мужа я сознательно ходила в церковь и всегда ставила преподобному Серафиму свечку — с благодарностью, ничего не прося. Мы ведь и так всегда так много просим и ничего не хотим отдавать… И я молилась на коленях: «Сделай, как ты хочешь!» Не о том, чтобы у меня не болели ноги, — нет, я полностью положилась на волю Серафима Саровского. И я поднялась с колен, и с тех пор хожу. Конечно, иногда ноги побаливают, но ни о каких костылях не может быть и речи!
Сергей Валерьевич ЧАПНИН, ответственный редактор газеты «Церковный вестник»
Имя преподобного Серафима связано со многими событиями моей жизни. Расскажу об одном — первом и самом радостном. В начале февраля 1991 года я почти случайно узнал, что на днях мощи преподобного Серафима, вновь обретенные* несколько недель назад в Санкт-Петербурге, будут перенесены в Москву. Уточнить день оказалось несложно, а вот о времени прибытия поезда никто не мог сказать. Первые питерские поезда приходят на Ленинградский вокзал рано утром. Значит, чтобы не пропустить тот поезд, к шести утра надо быть уже на вокзале. Приезжаю, вокруг пустынно и холодно. Поезда приходят, но никаких приготовлений к встрече не видно. Не ошибся ли я днем? Через некоторое время появились усиленные наряды милиции. Похоже, я не ошибся, и мне надо просто ждать. Я очень надеялся, и более того, был почти уверен, что мне удастся встретить мощи преподобного прямо у вагона. Но как узнать, на какой перрон прибудет поезд? И милиция, и сотрудники вокзала отказывались что-либо говорить. Тогда я обратился к преподобному: «Отче Серафиме, где мне остановиться?» И в этот момент я оказался в начале платформы, где стала собираться милиция. Я, не раздумывая, пошел по платформе вперед и буквально через минуту, уже за моей спиной, было выставлено оцепление. Я оказался среди тех, как мне кажется, ста пятидесяти-двухсот человек, которые встречали мощи прямо у вагона.
Внешне была обычная в таких случаях суета, но на сердце было спокойно и легко. Я стоял чуть в стороне, и меня не покидало чувство, что здесь на перроне Ленинградского вокзала я встречаю родного и близкого человека. Прямо у вагона был отслужен первый молебен. Потом маленький крестный ход пошел к вокзалу. Какое поразительное зрелище нам открылось! Там, за оцеплением, стоят тысячи и тысячи людей. Неужели все они знают о батюшке Серафиме? Это было потрясающе!
И как стремительно все вокруг изменилось. Встреча на перроне была личной, камерной, казалось, это встреча один на один. На вокзале же она многократно расширилась, превратилась в огромное церковное торжество. Видела ли Москва такое прежде? Мы шли вокруг Казанского вокзала, по его грязным задворкам, далее по Новорязанской улице мимо каких-то заводов и троллейбусного парка к Елоховскому собору. Такую ли Москву надо показывать преподобному? Но недоумение растаяло, потерялось в радости, которой все вокруг были охвачены. Я тогда впервые понял, какой удивительной силы исполнено его обращение ко всем, искавшим его совета. Преподобный просто говорил: «Радость моя!»
Мария Сергеевна ЮРЬЕВА, студентка ПСТБИ, мать пятерых детей
У меня много любимых святых, но преподобный Серафим особенный. Слова, с которыми он всегда обращался к приходившим к нему людям — «Христос Воскресе, радость моя!» — еще в детстве произвели на меня очень сильное впечатление. Расскажу о двух случаях в моей жизни, связанных с преподобным Серафимом.
Когда мне было лет 12, мы с мамой поехали в монастырь. Так случилось, что накануне причастия мы сильно поругались. Вечером я легла спать и думаю: «Ну, нет: я прощения точно просить не буду. Но, с другой стороны, как же я буду причащаться?» Проснувшись утром часов в пять я подошла к иконному углу. На аналое лежал листочек бумаги, на котором было написано: «Там, где Бог — там нет зла». И подпись «Преподобный Серафим». Тетрадный листочек в клеточку. И фломастером написано. Когда я этот листочек увидела (его вечером не было в комнатке, я это точно помню, потому что на этом аналое читала вечернее молитвенное правило), то сразу побежала к маме просить прощения. Потом мы подошли с ней к аналою, но листочка уже не нашли. А ночевали мы в монашеской келье, которая закрывалась изнутри, так что войти туда никто не мог…
Еще была такая история. Мне очень хотелось, чтобы у меня была частица мощей преподобного Серафима. В субботу вечером я пошла на всенощную и сказала об этом своему духовному отцу. Попросила его благословить меня съездить в Дивеево. Я думала обратиться к игуменье за помощью. Сказать ей, что я так люблю преподобного Серафима и с детства его почитаю, что, может быть, она мне даст частицу его мощей. Мой духовный отец посмеялся над этим и сказал, что не надо никуда ездить: «Если Преподобному будет угодно, то он сам к тебе придет». Я шла в субботу вечером домой и думала: «Как это он ко мне может придти, как такое возможно? Что-то батюшка не то сказал…» Когда я пришла домой, раздался телефонный звонок. Звонил знакомый священник. Он сказал «Маша, я знаю, что ты любишь преподобного Серафима, а мне вот только что пожертвовали частицу его мощей. Я бы хотел тебе ее отдать». Так преподобный Серафим ответил на мои молитвы…
https://foma.ru/16.html
рубрика:
https://foma.ru/arhiv »
https://foma.ru/arhiv/2003 »
https://foma.ru/chto-lichno-dlya-vas-znachit-prepodobnyij-serafim.html
