ॐ
Автор
…Бог из любви к людям послал на землю любящих коров и сказал им: «Дружите с людьми. Я создал людей умными и добрыми». Коровы пришли к человеку. И человек их съел… (из притчи ОМ Шанти)
Мне очень тяжело носить на душе груз большого греха. Но так сложилась моя судьба в этом воплощении. Как говорится, из песни слов не выбросишь! Хочу рассказать Вам о своем трудном и горьком опыте работы в мясном производстве, где я занималась по долгу службы рекламой и продвижением продукции. Может быть, я бы и не стала этого делать, НО вот уже несколько дней подряд, как только я сажусь на медитацию «АУМ», у меня в Аджне ярко всплывает убойный цех и работа на мясокомбинате. Значит, я должна это проработать, я должна это сделать. Немедленно.
Только сейчас я поняла, для чего мне был дан такой неприятный и грешный опыт. То, что я пережила и перестрадала, хочу передать Вам не в форме лекции, а для более проникновенного восприятия – в форме рассказа, придав ему некую художественность и немного обработанного журналистски. И если этим рассказом я смогу достучаться хоть до одной души и помочь отказаться от мяса хотя бы одному человеку, то буду безмерно счастлива.
Я родилась в мусульманской стране и с детства была приучена к мясу. Мясо каждый день. Да еще и вкусности разные национальные по праздникам – манты, самса, бешбармак, фунчёза, бараний шашлык… Я очень любила мясо с детства и даже подумать не могла, что когда-нибудь от него откажусь. Навсегда.
Несмотря на то, что моя мама с 40 лет стала заниматься йогой, бросила есть мясо, колбасу и прочие «вкусности», мы с папой восприняли это как ненормальность и какую-то аномалию… Папа – активный мясоед,- каждый день ругал маму… ему казалось, что она умрет без мяса, и что эта её йога сведет ее с ума. Когда папы не стало (это был конец 80-х годов, - он ушел в 54 года), мама стала активнее заниматься йогой и от мяса ушла напрочь, даже не готовя нам с братом еду. Сказала – «хотите, ешьте то вегетарианское, что готовлю, нет,- готовьте сами себе, и ешьте..). Тогда за кухню взялась я. Ну как же без мяса, которое я любила больше всего!? И как только мама мне не объясняла, что это убийство животных, что это муки и страдания живых существ…что этого делать нельзя, это не гуманно, это чудовищно, что я ничем не отличаюсь от хищника и т.д. Ничего не помогало, ничто на меня не воздействовало. Я очень любила мясо и не желала расставаться со своими любимыми блюдами. Нет, умом я понимала, что это плохо и соглашалась с мамой, мне было жалко животных…но… Но я была рабом своего желудка. Как-то мне мама даже привела такой пример: «Вот если бы ты, доча, была очень-очень голодна, и тебе бы дали нож и сказали – вон иди и зарежь ту корову или свинью…ты бы это сделала?». –«Ни за что и никогда!!! Убить живое существо? Никогда!». –«Тогда почему же ты продолжаешь есть мясо? Это ведь плоть убитого животного! Его убили для тебя». …В том-то и беда, что человек сам не совершая убийства, становится заказчиком этого самого убийства. Для него убивают животное, разделывают, придают «товарный вид», а еще лучше – подают с зеленью и приправами, на красивой посуде, с напитками…где уж тут удержаться! Тем более, ты же не видел крови, ты же никого сам не убивал, ты ешь уже «готовое».
…Тот специфический запах мясокомбината (убойного цеха) я не забуду никогда. Теплые испарения от только что убитых животных (свиней, крупного рогатого скота – КРС и коней)поднимались густыми облаками и расплывались в разные стороны, выходя далеко за пределы убойного цеха. Сладковатый удушливый запах плоти и крови. Тошнотворный запах гари и паленой шерсти от обработки туш огнем, сдернутые с животных окровавленные шкуры… Дикие крики бойцов скота, работающих в три смены, загоняющих животных на конвейер хлыстами с металлическими наконечниками, по которым идет электрический заряд, сумасшествие быков-самцов, которые в предсмертной агонии бросаются на самок, обильно извергая семя и мочу, душераздирающий визг свиней и их удары о железные преграждения-и все это эхом отзывается по огромным цехам производства. Над головой по скрипящему каретками конвейеру в два ряда плывут обтекающие кровью трупы животных, омываемые водой из шлангов работниками цеха. Под ногами текут в стоки реки крови и сгустки слизи (все обуты в резиновые сапоги по колено), на цементном полу скользкий жир и ошметки шкур, шерсти, внутренностей… В огромные алюминиевые емкости летят кишки, печенки, сердца, желудки и прочее. Начинает поташнивать.
Я хожу по цеху с фотоаппаратом, шокированная увиденным и кто-то внутри меня спрашивает : «Аня, ты что здесь делаешь? Это же настоящая, узаконенная фабрика смерти. Ты это понимаешь? Ты используешь талант не по назначению. Тебя используют…». Кто-то, но уже другой, отвечает: «Ну, это же твоя работа, тебе за это заплатят, ты пришла снимать фильм для студентов Аграрного Университета о производстве животноводческой продукции. Закрой глаза, иди и делай!»
Вот с этого и началась моя трудная в духовном плане работа на мясокомбинате. Нет, когда я находилась в общем корпусе, где размещаются все инженерно-технические работники, и где не слышно было рева животных – все было довольно нормально. Работа за компьютером, звонки, кабинеты, бумаги, планерки…. Но когда я шла опять в цех, мое нутро переворачивалось. По долгу службы я обязана была сделать фильм для студентов КУБГАУ. И одним днем съемки, естественно, не обошлись. В один из дней по заданию руководства я должна была спуститься с камерой в цех предубойного содержания скота и заснять подготовку животных к убою. И вот я вновь иду по скользкому жирному полу, вдыхая отвратительный въедливый запах плоти, к которому теперь примешивался еще и жуткий запах фекалий и мочи животных. Я одна в цехе. Слыша одинокий гулкий стук своих каблуков и дыша неприятными испарениями, прохожу мимо загона со свиньями. На их спинах ярко выраженные алые кровяные длинные полосы от кнутов скотников. Раны сочатся. Эти свиньи тоже ждут своей очереди на убой. Визжат и трутся друг об друга. Каждый, расталкивая других, норовит залезть поглубже в середину. Иду по длинному темному проходу между загонами. Животные притихли…Глазами ищу красивых бычков – (реклама же! «Как все чисто, красиво и вкусно…»). Нашла. Подхожу ближе, настраиваю резкость фотоаппарата, бычки испуганно сбились в кучу, а потом (вы не представляете!), как будто кто-то скомандовал, и они в одном порыве вдруг встали полукругом (глаза их были полны слез) и застыли в поклоне. Они мне кланялись!!! За что???... У меня брызнули слезы, и я стала объяснять им, что «мои хорошие, я не убивать вас пришла, я только фотограф…, простите меня, простите, но я должна вас сфотографировать…». Я утиралась рукавом белого халата и на нем оставались следы потекшей туши. И опять внутри диалог: «Аня, ты убийца, ты соучастник преступления! Ты рекламируешь убийство животных, полезность мяса и хорошую, бесперебойную работу мясокомбината….». И в ответ: «Ну, куда идти тебе? Нет в городе работы. Безработица, кругом сокращения…У тебя семья, сын…А здесь ты начальник отдела, хорошая стабильная зарплата…». Меня разрывало на части. Но вот забряцали металлические ограждения – пришли скотники гнать быков на «помывку». И мысли мои сами собой отошли на задний план. …Далее все по обычному распорядку – на помывку, в отстойник, скотники загоняют животных в металлический «убойник», предубойная агония и стресс бычков с извержением семени и мочи, а далее по конвейеру на убой током…
По «традиции» боец скота, убивший первую свинью на смене или бычка, привычным резким движением перерезает горло животному, уже висящему на верхнем конвейере, и кровь начинает стекать в огромные бидоны толстой упругой струей. Боец подставляет кружку и наполняет ее кровью. Она пенится. Эту кровь он пьет под одобрительное возгласы остальных «бойцов», утирая остатки кровавых пузырей под носом и с подбородка. Это целый ритуал.
Я брезгливо смотрю и недоумеваю: …«здесь такая традиция…». Сквозь лязг металла, шум цеха и вопли животных кричу бойцу в самое ухо «А зачем вы пьете кровь?».
-Ты что!? Это же самое ценное! Горячая кровь! В ней все витамины, все самое ценное! На, попробуй!...
-Здесь можно сойти с ума от предсмертных воплей и визга. От предубойного стресса, который испытывают животные…
-А мы даже эксперимент с ребятами проводили (кричит мне сквозь лязгающий шум конвейера боец скота) – чтоб, значит, животное не сильно билось в стрессе, мы убивали их под классическую музыку, это научно доказано, что тогда животное спокойнее все воспринимает…
У меня взрыв мозга. Боже мой! Еще и под классическую музыку! Что же в голове у этих людей?
…. «Аня, ЧТО ты здесь делаешь? Это - АД! Это ПРЕСТУПЛЕНИЕ!.. Чем ты отличаешься от этих людей-убийц?.». И опять «Ну, потерпи, закончишь съемку и все будет хорошо. Больше сюда не придешь…Ну, такая у тебя работа, для чего – то же Бог попустил, чтобы ты увидела это своими глазами, чтобы ты прошла по конвейеру вместе с животными, дойдя с ними же до конца, до их последнего вздоха…».
Но вот когда я увидела слезы у коня, одного из первых загнанного в металлический отсек для убоя током…Это было нечто! Я стояла внизу с фотоаппаратом, снимая работу бойца, а сверху с отсека была видна только одна голова коня. Сначала он с силой тщетно бился всеми частями тела о плотное железо стенок, дрыгал головой, пытаясь освободиться, громоподобно топал ногами, но подскальзывался на крови своих предшественников, уже висящих головами вниз на конвейере и, видимо, падал на колени, поскольку исчезала его голова…потом он опять поднимался и бился, и неистово ржал…И вот рука бойца с длинным шестом. Звенящий удар током… Еще секунды – и конь затихает, повернув голову в мою сторону, и глядя на меня одним большим мутным карим глазом, в котором застыла огромная как бусина слеза. Взгляд-то его был человеческим! В этом его последнем взгляде была и безнадежность его спасения, и неминуемость смерти, и укор, и печаль, и нестерпимая боль….И последняя мольба о помощи!
У меня сжалось сердце, похолодели руки, а тело обдало жаром. Опять невыносимый запах пота животных, крови, мочи, запах убиенной плоти. Тошнота. Головокружение.
-«Все, баста, хорош! Зачехляйся! Айда на обед!», подмигивая мне, и игриво улыбаясь, крикнул мастер, привычно снимая с рук окровавленные перчатки.
Стихает цех, останавливается конвейер с тушами, истекающими кровью, идем, проскакивая между тушами, чтобы не попасть под «кровяной дождь». Пока идем к выходу, спрашиваю у бойца : «Вов, что ты чувствуешь, когда убиваешь бычка?».
-Да не заморачивайся ты, это работа. Работа, понимаешь? Где я получу такие премии и льготы? Я вон уже две машины поменял за время работы бойцом, квартиру купил, дочку замуж выдал…
Проходим мимо тачек с отрезанными ушами, хвостами, головами, копытами…Вонь нестерпимая. Кровь капает на пол через щели тачек.
…Бойцы в окровавленных одеждах идут на обед. (Они даже не переодеваются! Так и заходят в общую столовую в багряно-алых грязно-белых халатах). В столовой мясокомбината стоит все тот же жуткий запах крови и плоти, но его уже перебивают ароматные специи и запах готового тушеного рагу с чесночной приправой и луком… А у меня перед глазами – дикоорущий бык, падающий от удара током с пеной изо рта. …Повара в колпачках и белоснежной спецодежде раскладывают на тарелки второе блюдо, украшая горку из мяса веточкой петрушки. Все аппетитно. Коллектив с удовольствием поглощает пищу - и далее по своим рабочим местам. Обед окончен.
С тех пор я шла на работу как на каторгу, где витают эманации стресса, агрессии, страха и еще черт знает, чего. Однажды зимой я шла рано утром, выйдя из автобуса через поле, к мясокомбинату. Темно, в небе звезды, а я иду одна по снежному полю. Был жуткий холод и снег по колено. До мясокомбината метров 200. И вдали виднелась труба котельного цеха, из которой валил дым… Я шла, перетаскивая ноги по снегу и смотрела на этот «Титаник» с дымящейся трубой на фоне звездного неба и мне казалось, что я тону вместе с ним. Вскоре, мясокомбинат был продан другим хозяевам, и я, наконец, уволилась.
После этого я продолжала работать редактором, и наша съемочная группа готовила на ТВ сюжет о местном маньяке, который расчленил тело убитого им собутыльника и отрезанные члены разбросал в мусорные ящики по всему городу. Когда все части тела были следствием собраны, нас повезли в морг снимать это расчлененное человеческое тело. Когда я вошла в морг – на меня просто хлынул ТОТ до ужаса знакомый жуткий запах убиенной плоти. Один в один! Что запах в убойном цехе мясокомбината – что в морге с человеческим телом. ОДИН и ТОТ ЖЕ ЗАПАХ ПЛОТИ!
Меня стошнило. Провели съемку.
Надо сказать, что любя мясо, я так к своему стыду и не бросила его есть. Поездки в горы, с шашлыком, и т.д. Яркие картины убойного цеха и те жуткие впечатления с годами поблекли. Хотя мысли о том, как мясо приходит на стол меня не покидали никогда после этого. Я продолжала интересоваться эзотерикой, искала информацию о духовном росте и практиках на различных сайтах…
И вот после очередной лекции Свами Вишнудевананда Гири, меня как будто кто-то «бахнул» по голове. –«Да когда ж, до тебя дойдет, наконец, Понтус!?». И я решилась. Пошла на рынок, купила два куска «антрекота», пожарила его и сказала себе – «Жри. Это твое последнее мясо. Больше ты его никогда есть не будешь. Наедайся последний раз!»
…Ела без аппетита. Куски застревали во рту. Но я почему-то упорно ела, пропихивая их в себя …
Это было начало июня 2015 года. И вот уже семь месяцев я не ем мясо и, естественно, никаких изделий из него. Через два месяца начали сниться сны – шашлык, мои любимые пельмени…Думала, не выдержу. Хотелось побежать в соседний ресторан и взять котлету с макаронами. Что-то удержало. Теперь легко. Большим «тягачом» в помощь пришел сайт «Твоя Йога». И теперь я с ужасом вспоминаю, как я вообще, могла есть КОРОВ!
Еще раз повторюсь – я любила мясо больше всего на свете! Для меня ОТКАЗ от него был сродни ПОДВИГУ, к которому я пришла только через мучительное осознание. Для меня это было так.
Вот такая моя Исповедь. Мой горький опыт. Мой большой грех.
Кто знает, а может быть я и прошла весь этот трудный для меня путь для того, чтобы рассказать сейчас Вам? Ведь не пережив того, что я тогда пережила в цехах мясокомбината очень трудно понять, каким образом к нам приходит этот «главный» «человеческий» продукт - мясо. А приходит оно со слезами и горем убитых животных, таких же, как мы - живых, добрых, всё понимающих, переживающих, страдающих и …любящих нас.
Ну как? Есть еще желание есть плоть наших «друзей»?
Рассказ окончен. Благодарю за терпение.
Ну, и для более полного эффекта предлагаю посмотреть видеопритчу ОМ Шанти в разделе «Фильмы, видео» в теме
«Притчи ОМ Шанти» по
ссылке [URL]http://www.youryoga.ru/ashram/threads/314/[/URL]
Притча седьмая по счету (без названия, на начальной картинке собаки)
Мне очень тяжело носить на душе груз большого греха. Но так сложилась моя судьба в этом воплощении. Как говорится, из песни слов не выбросишь! Хочу рассказать Вам о своем трудном и горьком опыте работы в мясном производстве, где я занималась по долгу службы рекламой и продвижением продукции. Может быть, я бы и не стала этого делать, НО вот уже несколько дней подряд, как только я сажусь на медитацию «АУМ», у меня в Аджне ярко всплывает убойный цех и работа на мясокомбинате. Значит, я должна это проработать, я должна это сделать. Немедленно.
Только сейчас я поняла, для чего мне был дан такой неприятный и грешный опыт. То, что я пережила и перестрадала, хочу передать Вам не в форме лекции, а для более проникновенного восприятия – в форме рассказа, придав ему некую художественность и немного обработанного журналистски. И если этим рассказом я смогу достучаться хоть до одной души и помочь отказаться от мяса хотя бы одному человеку, то буду безмерно счастлива.
Я родилась в мусульманской стране и с детства была приучена к мясу. Мясо каждый день. Да еще и вкусности разные национальные по праздникам – манты, самса, бешбармак, фунчёза, бараний шашлык… Я очень любила мясо с детства и даже подумать не могла, что когда-нибудь от него откажусь. Навсегда.
Несмотря на то, что моя мама с 40 лет стала заниматься йогой, бросила есть мясо, колбасу и прочие «вкусности», мы с папой восприняли это как ненормальность и какую-то аномалию… Папа – активный мясоед,- каждый день ругал маму… ему казалось, что она умрет без мяса, и что эта её йога сведет ее с ума. Когда папы не стало (это был конец 80-х годов, - он ушел в 54 года), мама стала активнее заниматься йогой и от мяса ушла напрочь, даже не готовя нам с братом еду. Сказала – «хотите, ешьте то вегетарианское, что готовлю, нет,- готовьте сами себе, и ешьте..). Тогда за кухню взялась я. Ну как же без мяса, которое я любила больше всего!? И как только мама мне не объясняла, что это убийство животных, что это муки и страдания живых существ…что этого делать нельзя, это не гуманно, это чудовищно, что я ничем не отличаюсь от хищника и т.д. Ничего не помогало, ничто на меня не воздействовало. Я очень любила мясо и не желала расставаться со своими любимыми блюдами. Нет, умом я понимала, что это плохо и соглашалась с мамой, мне было жалко животных…но… Но я была рабом своего желудка. Как-то мне мама даже привела такой пример: «Вот если бы ты, доча, была очень-очень голодна, и тебе бы дали нож и сказали – вон иди и зарежь ту корову или свинью…ты бы это сделала?». –«Ни за что и никогда!!! Убить живое существо? Никогда!». –«Тогда почему же ты продолжаешь есть мясо? Это ведь плоть убитого животного! Его убили для тебя». …В том-то и беда, что человек сам не совершая убийства, становится заказчиком этого самого убийства. Для него убивают животное, разделывают, придают «товарный вид», а еще лучше – подают с зеленью и приправами, на красивой посуде, с напитками…где уж тут удержаться! Тем более, ты же не видел крови, ты же никого сам не убивал, ты ешь уже «готовое».
…Тот специфический запах мясокомбината (убойного цеха) я не забуду никогда. Теплые испарения от только что убитых животных (свиней, крупного рогатого скота – КРС и коней)поднимались густыми облаками и расплывались в разные стороны, выходя далеко за пределы убойного цеха. Сладковатый удушливый запах плоти и крови. Тошнотворный запах гари и паленой шерсти от обработки туш огнем, сдернутые с животных окровавленные шкуры… Дикие крики бойцов скота, работающих в три смены, загоняющих животных на конвейер хлыстами с металлическими наконечниками, по которым идет электрический заряд, сумасшествие быков-самцов, которые в предсмертной агонии бросаются на самок, обильно извергая семя и мочу, душераздирающий визг свиней и их удары о железные преграждения-и все это эхом отзывается по огромным цехам производства. Над головой по скрипящему каретками конвейеру в два ряда плывут обтекающие кровью трупы животных, омываемые водой из шлангов работниками цеха. Под ногами текут в стоки реки крови и сгустки слизи (все обуты в резиновые сапоги по колено), на цементном полу скользкий жир и ошметки шкур, шерсти, внутренностей… В огромные алюминиевые емкости летят кишки, печенки, сердца, желудки и прочее. Начинает поташнивать.
Я хожу по цеху с фотоаппаратом, шокированная увиденным и кто-то внутри меня спрашивает : «Аня, ты что здесь делаешь? Это же настоящая, узаконенная фабрика смерти. Ты это понимаешь? Ты используешь талант не по назначению. Тебя используют…». Кто-то, но уже другой, отвечает: «Ну, это же твоя работа, тебе за это заплатят, ты пришла снимать фильм для студентов Аграрного Университета о производстве животноводческой продукции. Закрой глаза, иди и делай!»
Вот с этого и началась моя трудная в духовном плане работа на мясокомбинате. Нет, когда я находилась в общем корпусе, где размещаются все инженерно-технические работники, и где не слышно было рева животных – все было довольно нормально. Работа за компьютером, звонки, кабинеты, бумаги, планерки…. Но когда я шла опять в цех, мое нутро переворачивалось. По долгу службы я обязана была сделать фильм для студентов КУБГАУ. И одним днем съемки, естественно, не обошлись. В один из дней по заданию руководства я должна была спуститься с камерой в цех предубойного содержания скота и заснять подготовку животных к убою. И вот я вновь иду по скользкому жирному полу, вдыхая отвратительный въедливый запах плоти, к которому теперь примешивался еще и жуткий запах фекалий и мочи животных. Я одна в цехе. Слыша одинокий гулкий стук своих каблуков и дыша неприятными испарениями, прохожу мимо загона со свиньями. На их спинах ярко выраженные алые кровяные длинные полосы от кнутов скотников. Раны сочатся. Эти свиньи тоже ждут своей очереди на убой. Визжат и трутся друг об друга. Каждый, расталкивая других, норовит залезть поглубже в середину. Иду по длинному темному проходу между загонами. Животные притихли…Глазами ищу красивых бычков – (реклама же! «Как все чисто, красиво и вкусно…»). Нашла. Подхожу ближе, настраиваю резкость фотоаппарата, бычки испуганно сбились в кучу, а потом (вы не представляете!), как будто кто-то скомандовал, и они в одном порыве вдруг встали полукругом (глаза их были полны слез) и застыли в поклоне. Они мне кланялись!!! За что???... У меня брызнули слезы, и я стала объяснять им, что «мои хорошие, я не убивать вас пришла, я только фотограф…, простите меня, простите, но я должна вас сфотографировать…». Я утиралась рукавом белого халата и на нем оставались следы потекшей туши. И опять внутри диалог: «Аня, ты убийца, ты соучастник преступления! Ты рекламируешь убийство животных, полезность мяса и хорошую, бесперебойную работу мясокомбината….». И в ответ: «Ну, куда идти тебе? Нет в городе работы. Безработица, кругом сокращения…У тебя семья, сын…А здесь ты начальник отдела, хорошая стабильная зарплата…». Меня разрывало на части. Но вот забряцали металлические ограждения – пришли скотники гнать быков на «помывку». И мысли мои сами собой отошли на задний план. …Далее все по обычному распорядку – на помывку, в отстойник, скотники загоняют животных в металлический «убойник», предубойная агония и стресс бычков с извержением семени и мочи, а далее по конвейеру на убой током…
По «традиции» боец скота, убивший первую свинью на смене или бычка, привычным резким движением перерезает горло животному, уже висящему на верхнем конвейере, и кровь начинает стекать в огромные бидоны толстой упругой струей. Боец подставляет кружку и наполняет ее кровью. Она пенится. Эту кровь он пьет под одобрительное возгласы остальных «бойцов», утирая остатки кровавых пузырей под носом и с подбородка. Это целый ритуал.
Я брезгливо смотрю и недоумеваю: …«здесь такая традиция…». Сквозь лязг металла, шум цеха и вопли животных кричу бойцу в самое ухо «А зачем вы пьете кровь?».
-Ты что!? Это же самое ценное! Горячая кровь! В ней все витамины, все самое ценное! На, попробуй!...
-Здесь можно сойти с ума от предсмертных воплей и визга. От предубойного стресса, который испытывают животные…
-А мы даже эксперимент с ребятами проводили (кричит мне сквозь лязгающий шум конвейера боец скота) – чтоб, значит, животное не сильно билось в стрессе, мы убивали их под классическую музыку, это научно доказано, что тогда животное спокойнее все воспринимает…
У меня взрыв мозга. Боже мой! Еще и под классическую музыку! Что же в голове у этих людей?
…. «Аня, ЧТО ты здесь делаешь? Это - АД! Это ПРЕСТУПЛЕНИЕ!.. Чем ты отличаешься от этих людей-убийц?.». И опять «Ну, потерпи, закончишь съемку и все будет хорошо. Больше сюда не придешь…Ну, такая у тебя работа, для чего – то же Бог попустил, чтобы ты увидела это своими глазами, чтобы ты прошла по конвейеру вместе с животными, дойдя с ними же до конца, до их последнего вздоха…».
Но вот когда я увидела слезы у коня, одного из первых загнанного в металлический отсек для убоя током…Это было нечто! Я стояла внизу с фотоаппаратом, снимая работу бойца, а сверху с отсека была видна только одна голова коня. Сначала он с силой тщетно бился всеми частями тела о плотное железо стенок, дрыгал головой, пытаясь освободиться, громоподобно топал ногами, но подскальзывался на крови своих предшественников, уже висящих головами вниз на конвейере и, видимо, падал на колени, поскольку исчезала его голова…потом он опять поднимался и бился, и неистово ржал…И вот рука бойца с длинным шестом. Звенящий удар током… Еще секунды – и конь затихает, повернув голову в мою сторону, и глядя на меня одним большим мутным карим глазом, в котором застыла огромная как бусина слеза. Взгляд-то его был человеческим! В этом его последнем взгляде была и безнадежность его спасения, и неминуемость смерти, и укор, и печаль, и нестерпимая боль….И последняя мольба о помощи!
У меня сжалось сердце, похолодели руки, а тело обдало жаром. Опять невыносимый запах пота животных, крови, мочи, запах убиенной плоти. Тошнота. Головокружение.
-«Все, баста, хорош! Зачехляйся! Айда на обед!», подмигивая мне, и игриво улыбаясь, крикнул мастер, привычно снимая с рук окровавленные перчатки.
Стихает цех, останавливается конвейер с тушами, истекающими кровью, идем, проскакивая между тушами, чтобы не попасть под «кровяной дождь». Пока идем к выходу, спрашиваю у бойца : «Вов, что ты чувствуешь, когда убиваешь бычка?».
-Да не заморачивайся ты, это работа. Работа, понимаешь? Где я получу такие премии и льготы? Я вон уже две машины поменял за время работы бойцом, квартиру купил, дочку замуж выдал…
Проходим мимо тачек с отрезанными ушами, хвостами, головами, копытами…Вонь нестерпимая. Кровь капает на пол через щели тачек.
…Бойцы в окровавленных одеждах идут на обед. (Они даже не переодеваются! Так и заходят в общую столовую в багряно-алых грязно-белых халатах). В столовой мясокомбината стоит все тот же жуткий запах крови и плоти, но его уже перебивают ароматные специи и запах готового тушеного рагу с чесночной приправой и луком… А у меня перед глазами – дикоорущий бык, падающий от удара током с пеной изо рта. …Повара в колпачках и белоснежной спецодежде раскладывают на тарелки второе блюдо, украшая горку из мяса веточкой петрушки. Все аппетитно. Коллектив с удовольствием поглощает пищу - и далее по своим рабочим местам. Обед окончен.
С тех пор я шла на работу как на каторгу, где витают эманации стресса, агрессии, страха и еще черт знает, чего. Однажды зимой я шла рано утром, выйдя из автобуса через поле, к мясокомбинату. Темно, в небе звезды, а я иду одна по снежному полю. Был жуткий холод и снег по колено. До мясокомбината метров 200. И вдали виднелась труба котельного цеха, из которой валил дым… Я шла, перетаскивая ноги по снегу и смотрела на этот «Титаник» с дымящейся трубой на фоне звездного неба и мне казалось, что я тону вместе с ним. Вскоре, мясокомбинат был продан другим хозяевам, и я, наконец, уволилась.
После этого я продолжала работать редактором, и наша съемочная группа готовила на ТВ сюжет о местном маньяке, который расчленил тело убитого им собутыльника и отрезанные члены разбросал в мусорные ящики по всему городу. Когда все части тела были следствием собраны, нас повезли в морг снимать это расчлененное человеческое тело. Когда я вошла в морг – на меня просто хлынул ТОТ до ужаса знакомый жуткий запах убиенной плоти. Один в один! Что запах в убойном цехе мясокомбината – что в морге с человеческим телом. ОДИН и ТОТ ЖЕ ЗАПАХ ПЛОТИ!
Меня стошнило. Провели съемку.
Надо сказать, что любя мясо, я так к своему стыду и не бросила его есть. Поездки в горы, с шашлыком, и т.д. Яркие картины убойного цеха и те жуткие впечатления с годами поблекли. Хотя мысли о том, как мясо приходит на стол меня не покидали никогда после этого. Я продолжала интересоваться эзотерикой, искала информацию о духовном росте и практиках на различных сайтах…
И вот после очередной лекции Свами Вишнудевананда Гири, меня как будто кто-то «бахнул» по голове. –«Да когда ж, до тебя дойдет, наконец, Понтус!?». И я решилась. Пошла на рынок, купила два куска «антрекота», пожарила его и сказала себе – «Жри. Это твое последнее мясо. Больше ты его никогда есть не будешь. Наедайся последний раз!»
…Ела без аппетита. Куски застревали во рту. Но я почему-то упорно ела, пропихивая их в себя …
Это было начало июня 2015 года. И вот уже семь месяцев я не ем мясо и, естественно, никаких изделий из него. Через два месяца начали сниться сны – шашлык, мои любимые пельмени…Думала, не выдержу. Хотелось побежать в соседний ресторан и взять котлету с макаронами. Что-то удержало. Теперь легко. Большим «тягачом» в помощь пришел сайт «Твоя Йога». И теперь я с ужасом вспоминаю, как я вообще, могла есть КОРОВ!
Еще раз повторюсь – я любила мясо больше всего на свете! Для меня ОТКАЗ от него был сродни ПОДВИГУ, к которому я пришла только через мучительное осознание. Для меня это было так.
Вот такая моя Исповедь. Мой горький опыт. Мой большой грех.
Кто знает, а может быть я и прошла весь этот трудный для меня путь для того, чтобы рассказать сейчас Вам? Ведь не пережив того, что я тогда пережила в цехах мясокомбината очень трудно понять, каким образом к нам приходит этот «главный» «человеческий» продукт - мясо. А приходит оно со слезами и горем убитых животных, таких же, как мы - живых, добрых, всё понимающих, переживающих, страдающих и …любящих нас.
Ну как? Есть еще желание есть плоть наших «друзей»?
Рассказ окончен. Благодарю за терпение.
Ну, и для более полного эффекта предлагаю посмотреть видеопритчу ОМ Шанти в разделе «Фильмы, видео» в теме
«Притчи ОМ Шанти» по
ссылке [URL]http://www.youryoga.ru/ashram/threads/314/[/URL]
Притча седьмая по счету (без названия, на начальной картинке собаки)
Последнее редактирование модератором: