ॐ
Автор
Я хочу рассказать историю, которая упоминается в Шримад-Бхагаватам. Эта история актуальна, в силу недавнего обсуждения термина апарадха.
Шукадева сказал: Однажды правитель государств Синдху и Саувира по имени Рахугана, отправился в паломничество в святую обитель мудреца Капилы. Когда его паланкин достиг берегов реки Икшумати, одному из носильщиков понадобилась замена. Слуги царя бросились на поиски крепкого мужчины и встретили Джаду Бхарату, который был молод, силен, и по виду вполне мог сгодиться в качестве вьючного животного. Недолго думая, они заставили его нести царский паланкин.
Однако носильщик из него оказался никудышный. Он заботился не об удобстве важной особы в паланкине, а о том, чтобы не раздавить насекомых, ползающих на дороге, поэтому, прежде чем сделать шаг, он останавливался и внимательно смотрел под ноги. Из-за того, что носильщики шли не в ногу, паланкин все время сотрясался и царь разгневался. "Эй, бездельники, - грозно крикнул он, - несите паланкин как следует, а то я велю страже наказать вас!"
Испугавшись угроз хозяина, носильщики взмолились. "Не гневайся на нас, великий государь, не подумай, что мы служим тебе нерадиво. Мы несли паланкин как подобает, пока не появился этот человек. Из-за того, что он все время останавливается, паланкин дергается, и мы не можем выполнять свой, как ты того желаешь".
Как искусный правитель царь знал, что наказанием невинных делу не поможешь. Нельзя наказывать всех, если виноват один, ибо подданный затаивший обиду опаснее самого коварного врага. Убедившись в правдивости их слов, Рахугана умерил свой гнев и решил вразумить нерадивого слугу убеждениями. Цари легко впадают в гнев, их природе чужда созерцательность, потому Рахугана не видел духовного света, исходящего от блаженного Бхараты, как человек не видит огонь за завесой дыма.
Рахугана сказал: Я понимаю, как тебе тяжко, мой бедный брат. Ведь ты, несчастный, нес меня один и изрядно утомился. К тому же, как я погляжу, ты стар, не слишком упитан и страдаешь многими недугами. Нельзя так измываться над собою, позволь мне понести тебя". Джада Бхарата, который осознал свою истинную суть, и потому не считал себя ни молодым, ни старым, ни худым, ни упитанным, ни царем, ни носильщиком не воспринял слова царя, как относящиеся к нему и молча продолжал нести паланкин как и ни в чем не бывало.
Когда Рахугана увидел, что новый носильщик не понимает добрых слов, он пришел в ярость: "Ты что негодяй, вздумал ослушаться меня, своего господина?! Что ты плетешься как полумертвый?! Придется тебя проучить! Я пропишу тебе лекарство, которым потчует грешников сам бог смерти Яма, оно то уж точно приведет тебя в чувства!"
В плену иллюзии душа отождествляет себя с плотью, потому когда плоть облечена в богатые платья, душа мнит себя господином. Так глупец в одеждах самодержца бранил блаженного, для которого все были одинаковы – богатые и нищие, сильные и слабые, образованные и невежды. Он всегда хранил в сердце образ Всевышнего и был дружелюбен ко всем живым существам, видя в них чад Господа. Потому в ответ на угрозы царя Джада улыбнулся и сказал.
О мудрый герой, ты напрасно жалеешь меня, - я нисколько не утомился, ведь твой паланкин несу не я, а мое тело, - а оно, безжизненный кусок материи, не может чувствовать усталости. Tы назвал меня тощим и больным, и это не правда. Я, чистый дух, - не тощий и не упитанный, не молодой и не старый, не больной и не здоровый. Эти определения относятся к телу, и ты как мудрый человек наверняка знаешь об этом. Ты также знаешь что все души равны и наверное шутишь, когда называешь себя моим господином.
Полнота, худоба, умственные и телесные болезни, жажда, голод, страх, разногласия, чувственные удовольствия, старость, сон, чувство собственности, гнев, скорбь, глупость и самомнение - все это состояния оболочки души. Кто не отождествляет себя со своей оболочкой, тот не считает себя толстым, худым, старым, больным, умным или глупым.
Ты назвал меня живым мертвецом, потому, что я медленно шел. Но в этом мире все - живые мертвецы, как бы быстро они не передвигались. Все, что рождается, обречено на гибель. Все, что имеет начало, имеет и конец. Ты возомнил себя повелителем, а меня подданным, но эти отношения временны, как и все в бренном мире. Сегодня ты царь, а я слуга, завтра мы можем поменяться ролями. Кто знает, что уготовила нам судьба?
Если ты считаешь себя моим господином, этого еще не достаточно, чтобы я считал себя твоим слугой. Но если ты полагаешь, что превосходство надо мною сделает тебя счастливее, повелевай мною, я согласен быть твоим слугой.
Если я, по твоему мнению, слабоумный, то что проку наказывать меня? Слабоумие не лечится плетьми. Это все равно что стегать дохлую лошадь. Я понесу твой паланкин, но не потому что я твой слуга, а потому что страданиями и унижениями я искупаю свои прошлые грехи.
Шри Шукадева сказал: Так блаженный Бхарата отвечал государю. Затем он поднял паланкин и продолжил путь точно так же, как и прежде. Правитель государств Синдху и Саувира исповедовал путь умозрительного поиска Истины. Поэтому рассуждения Бхараты произвели на него сильное впечатление. Знания, за которыми он отправился в святые места, только что изложил ему простой носильщик. Неожиданно царь прозрел, он увидел в этом кротком человеке средоточие всей мудрости Вед. И тогда, устыдившись своей надменности, он спустился с паланкина и распростерся ниц перед Бхаратой, умоляя простить за оскорбление.
"Будь милостив ко мне, о мудрый учитель. Кто ты и куда держишь путь? Почему скрываешь себя от других? Может ты небожитель или святой, сошедший на Землю, чтобы нести благо людям? Я верю, что судьба свела нас неслучайно, сжалься надо мною, я хочу быть твоим учеником.
Я не боюсь молнии Индры, трезубца Шивы и наказания Ямараджи, бога смерти. Mеня не страшит ни огонь, ни палящее солнце, ни луна, ни ветер, ни оружие Куверы. Единственное, чего я боюсь, - оскорбить брахмана. Одна лишь мысль об этом повергает меня в трепет.
Tы мог бы вызволить из тьмы невежества целый мир, почему же ты скитаешься по свету, точно безумный? Почему прячешь свое могущество и мудрость? О великий учитель, в твоих словах звучит мудрость Капилы, но многое из того, что Он говорил, остается для меня непонятным. Прошу разъясни мне йогу Капилы.
Воплощение мудрости, ты постиг истину бытия, для тебя не осталось непознанного. Вот почему я задаю тебе вопрос, который волнует каждого, есть ли что-нибудь незыблемое в этом мире? Есть ли здесь надежное убежище?
В странствиях ты наверное встречал многих людей и постиг тайну человеческой души. Помоги мне слепому мирянину, погрязшему во мраке семейных забот, прозреть и увидеть свет истины!
Многое из сказанного тобою, мне непонятно. Tы сказал, что душа не несет паланкин, поэтому не может устать. Тело не устает, потому что не безжизненно. Но кто тогда чувствует усталость? Ты также сказал, что отношения слуги и господина - иллюзия, как же тогда они оказывают на нас воздействие? Разве несуществующее может воздействовать на меня?
Ты говоришь, что к душе не применимы понятия "полнота" и "худоба", душа не полная и не худая, она не страдает и не наслаждается, когда тело подвергается воздействию. Я полагаю, как молоко остывает и нагревается вслед за горшком, так душа наслаждается и остывает, когда воздействуют на тело. Разве состояние тела не влияет на чувства, ум и душу?
Несомненно отношения между господином и слугой временны. Но если я не буду карать непослушных, в обществе воцарится беззаконие и добропорядочные люди не смогут отправлять свой религиозный долг. Наказывая преступников, я помогаю законопослушным гражданам обрести спасение. Так наши временные отношения царя и подданного позволяют им обрести вечную свободу.
Я обращаюсь к тебе как ученик к учителю: ради моего блага и блага всех смертных, объясни мне эти противоречия. Если ты сжалишься и ответишь мне, то признаешь меня учеником, и тем позволишь мне искупить грех гордыни.
Как слуга Всевышнего ты безразличен к хуле и славословию, однако это не оправдывает моего преступления. Даже обладая могуществом Шивы, человек обрекает себя на скорую гибель, если наносит оскорбление рабу Господа. Потому я припадаю к твоим стопам и еще раз прошу простить мне мою гордыню.
Шукадева сказал: Однажды правитель государств Синдху и Саувира по имени Рахугана, отправился в паломничество в святую обитель мудреца Капилы. Когда его паланкин достиг берегов реки Икшумати, одному из носильщиков понадобилась замена. Слуги царя бросились на поиски крепкого мужчины и встретили Джаду Бхарату, который был молод, силен, и по виду вполне мог сгодиться в качестве вьючного животного. Недолго думая, они заставили его нести царский паланкин.
Однако носильщик из него оказался никудышный. Он заботился не об удобстве важной особы в паланкине, а о том, чтобы не раздавить насекомых, ползающих на дороге, поэтому, прежде чем сделать шаг, он останавливался и внимательно смотрел под ноги. Из-за того, что носильщики шли не в ногу, паланкин все время сотрясался и царь разгневался. "Эй, бездельники, - грозно крикнул он, - несите паланкин как следует, а то я велю страже наказать вас!"
Испугавшись угроз хозяина, носильщики взмолились. "Не гневайся на нас, великий государь, не подумай, что мы служим тебе нерадиво. Мы несли паланкин как подобает, пока не появился этот человек. Из-за того, что он все время останавливается, паланкин дергается, и мы не можем выполнять свой, как ты того желаешь".
Как искусный правитель царь знал, что наказанием невинных делу не поможешь. Нельзя наказывать всех, если виноват один, ибо подданный затаивший обиду опаснее самого коварного врага. Убедившись в правдивости их слов, Рахугана умерил свой гнев и решил вразумить нерадивого слугу убеждениями. Цари легко впадают в гнев, их природе чужда созерцательность, потому Рахугана не видел духовного света, исходящего от блаженного Бхараты, как человек не видит огонь за завесой дыма.
Рахугана сказал: Я понимаю, как тебе тяжко, мой бедный брат. Ведь ты, несчастный, нес меня один и изрядно утомился. К тому же, как я погляжу, ты стар, не слишком упитан и страдаешь многими недугами. Нельзя так измываться над собою, позволь мне понести тебя". Джада Бхарата, который осознал свою истинную суть, и потому не считал себя ни молодым, ни старым, ни худым, ни упитанным, ни царем, ни носильщиком не воспринял слова царя, как относящиеся к нему и молча продолжал нести паланкин как и ни в чем не бывало.
Когда Рахугана увидел, что новый носильщик не понимает добрых слов, он пришел в ярость: "Ты что негодяй, вздумал ослушаться меня, своего господина?! Что ты плетешься как полумертвый?! Придется тебя проучить! Я пропишу тебе лекарство, которым потчует грешников сам бог смерти Яма, оно то уж точно приведет тебя в чувства!"
В плену иллюзии душа отождествляет себя с плотью, потому когда плоть облечена в богатые платья, душа мнит себя господином. Так глупец в одеждах самодержца бранил блаженного, для которого все были одинаковы – богатые и нищие, сильные и слабые, образованные и невежды. Он всегда хранил в сердце образ Всевышнего и был дружелюбен ко всем живым существам, видя в них чад Господа. Потому в ответ на угрозы царя Джада улыбнулся и сказал.
О мудрый герой, ты напрасно жалеешь меня, - я нисколько не утомился, ведь твой паланкин несу не я, а мое тело, - а оно, безжизненный кусок материи, не может чувствовать усталости. Tы назвал меня тощим и больным, и это не правда. Я, чистый дух, - не тощий и не упитанный, не молодой и не старый, не больной и не здоровый. Эти определения относятся к телу, и ты как мудрый человек наверняка знаешь об этом. Ты также знаешь что все души равны и наверное шутишь, когда называешь себя моим господином.
Полнота, худоба, умственные и телесные болезни, жажда, голод, страх, разногласия, чувственные удовольствия, старость, сон, чувство собственности, гнев, скорбь, глупость и самомнение - все это состояния оболочки души. Кто не отождествляет себя со своей оболочкой, тот не считает себя толстым, худым, старым, больным, умным или глупым.
Ты назвал меня живым мертвецом, потому, что я медленно шел. Но в этом мире все - живые мертвецы, как бы быстро они не передвигались. Все, что рождается, обречено на гибель. Все, что имеет начало, имеет и конец. Ты возомнил себя повелителем, а меня подданным, но эти отношения временны, как и все в бренном мире. Сегодня ты царь, а я слуга, завтра мы можем поменяться ролями. Кто знает, что уготовила нам судьба?
Если ты считаешь себя моим господином, этого еще не достаточно, чтобы я считал себя твоим слугой. Но если ты полагаешь, что превосходство надо мною сделает тебя счастливее, повелевай мною, я согласен быть твоим слугой.
Если я, по твоему мнению, слабоумный, то что проку наказывать меня? Слабоумие не лечится плетьми. Это все равно что стегать дохлую лошадь. Я понесу твой паланкин, но не потому что я твой слуга, а потому что страданиями и унижениями я искупаю свои прошлые грехи.
Шри Шукадева сказал: Так блаженный Бхарата отвечал государю. Затем он поднял паланкин и продолжил путь точно так же, как и прежде. Правитель государств Синдху и Саувира исповедовал путь умозрительного поиска Истины. Поэтому рассуждения Бхараты произвели на него сильное впечатление. Знания, за которыми он отправился в святые места, только что изложил ему простой носильщик. Неожиданно царь прозрел, он увидел в этом кротком человеке средоточие всей мудрости Вед. И тогда, устыдившись своей надменности, он спустился с паланкина и распростерся ниц перед Бхаратой, умоляя простить за оскорбление.
"Будь милостив ко мне, о мудрый учитель. Кто ты и куда держишь путь? Почему скрываешь себя от других? Может ты небожитель или святой, сошедший на Землю, чтобы нести благо людям? Я верю, что судьба свела нас неслучайно, сжалься надо мною, я хочу быть твоим учеником.
Я не боюсь молнии Индры, трезубца Шивы и наказания Ямараджи, бога смерти. Mеня не страшит ни огонь, ни палящее солнце, ни луна, ни ветер, ни оружие Куверы. Единственное, чего я боюсь, - оскорбить брахмана. Одна лишь мысль об этом повергает меня в трепет.
Tы мог бы вызволить из тьмы невежества целый мир, почему же ты скитаешься по свету, точно безумный? Почему прячешь свое могущество и мудрость? О великий учитель, в твоих словах звучит мудрость Капилы, но многое из того, что Он говорил, остается для меня непонятным. Прошу разъясни мне йогу Капилы.
Воплощение мудрости, ты постиг истину бытия, для тебя не осталось непознанного. Вот почему я задаю тебе вопрос, который волнует каждого, есть ли что-нибудь незыблемое в этом мире? Есть ли здесь надежное убежище?
В странствиях ты наверное встречал многих людей и постиг тайну человеческой души. Помоги мне слепому мирянину, погрязшему во мраке семейных забот, прозреть и увидеть свет истины!
Многое из сказанного тобою, мне непонятно. Tы сказал, что душа не несет паланкин, поэтому не может устать. Тело не устает, потому что не безжизненно. Но кто тогда чувствует усталость? Ты также сказал, что отношения слуги и господина - иллюзия, как же тогда они оказывают на нас воздействие? Разве несуществующее может воздействовать на меня?
Ты говоришь, что к душе не применимы понятия "полнота" и "худоба", душа не полная и не худая, она не страдает и не наслаждается, когда тело подвергается воздействию. Я полагаю, как молоко остывает и нагревается вслед за горшком, так душа наслаждается и остывает, когда воздействуют на тело. Разве состояние тела не влияет на чувства, ум и душу?
Несомненно отношения между господином и слугой временны. Но если я не буду карать непослушных, в обществе воцарится беззаконие и добропорядочные люди не смогут отправлять свой религиозный долг. Наказывая преступников, я помогаю законопослушным гражданам обрести спасение. Так наши временные отношения царя и подданного позволяют им обрести вечную свободу.
Я обращаюсь к тебе как ученик к учителю: ради моего блага и блага всех смертных, объясни мне эти противоречия. Если ты сжалишься и ответишь мне, то признаешь меня учеником, и тем позволишь мне искупить грех гордыни.
Как слуга Всевышнего ты безразличен к хуле и славословию, однако это не оправдывает моего преступления. Даже обладая могуществом Шивы, человек обрекает себя на скорую гибель, если наносит оскорбление рабу Господа. Потому я припадаю к твоим стопам и еще раз прошу простить мне мою гордыню.